Проконсул призадумался. “Ну что же, Мы все уже устали воевать, Но интересно было бы узнать, Какие же условия предложит Нам сторона, начавшая войну, И терпящая ныне пораженье?”
“На мой взгляд, Сципион, исход сраженья Не может быть известен никому, – Ответил Ганнибал, – и побежденным Кого-либо считать уже сейчас Немного преждевременно. Не раз Случалось так, что счастье благосклонно Оказывалось к тем в последний миг, Кому уже, как большинству казалось, Надежды никакой не оставалось. И не известно, кто из нас двоих Свой удачей может быть покинут, Когда мы завтра встретимся в бою. Не лучше ли, умерив спесь свою, Довольствоваться лишь необходимым, Чем беспрестанно воевать за то, Что все равно в итоге не удержишь? Когда б еще наши отцы и деды Все это в свое время взяли в толк, То мы бы избежали многих бед, Что принесли нам пагубные войны. Все то, за что боролись мы, не стоит Цены всех наших пирровых побед.
Не спорю, да, я развязал войну, Своей вины я здесь не отрицаю, Но все, что захватили мы вначале, Я в полной мере вам уже вернул. Я вывел из Италии войска, Сардиния, Сицилия – все ваше, В Испании, от нас в войне отпавшей Сегодня Рима властвует рука.
Да будет так, пусть римские владенья Раздвинутся к Мелькартовым столбам, Пусть боги устоять помогут вам, Взвалившим на себя такое бремя. Владейте же, коль можете владеть, Но знайте же в своих желаньях меру. Ведь боги очертили нам пределы, Водою разделив земную твердь.
Карфаген, безусловно, возместит Ущерб, что нанесен был вам войною, Но Ливия пусть нам принадлежит, И пусть нас разделяет только море.”
“Вот, значит, как, – ответил Сципион, – И это ты считаешь справедливым? Иначе говоря, во имя мира Ты предлагаешь нам убраться вон С вашей земли, давая нам взамен То, чем уже мы завладели сами, Уже после того, как я заставил, Встав лагерем у карфагенских стен, Тебя вернуться в Африку. О, боги! Когда б ты покидал мою страну Не принужденный силою к тому, А отбыл бы обратно добровольно, После чего мне предложил бы мир, Пусть даже без значительных уступок, То я бы, не колеблясь ни минуты, Его бы с легким сердцем заключил.
Но ты ведь предлагаешь мне признать Твое передо мною превосходство, Советуя мне прекратить бороться И более судьбу не искушать. А как, скажи, смогу я объяснить, Что вам позволил отобрать без боя, На самых для вас выгодных условьях, То, что мы здесь успели захватить?
Да, понимаю, ты б хотел вернуть, Тот договор, что вами был нарушен Этой весною. Из великодушья Я был готов оставить вам страну, Которая была в моих руках, В обмен на то, чтоб ты покинул нашу, Где с войском озлобленным и уставшим Ты пребывать уже не мог и так.
Однако, возвращение твое Карфагенян толкнуло к вероломству. Похоже мысль о мировом господстве Из их голов не выпала еще.
Так что же вы готовы предложить, В обмен на африканские владенья? Чем сможете вы клятвопреступленье Перед народом римским искупить?”
“Ты же прекрасно знаешь, Сципион, – Сказал стратег с заметным раздраженьем, – Что мы согласны уплатить вам деньги И возместить ущерб, что причинен Был вашим разоренным городам, Кои, по правде говоря, едва ли Не в большей степени от вас же пострадали, Чем собственно от войск карфагенян.
Но более уж нет там наших войск, Я вывел их, пусть и не добровольно. Откуда мне их вывести сегодня, Чтоб заключить здесь договор с тобой? Скажи мне сам условия свои!”
“Я требую немногого: во-первых, Вернуть всех перебежчиков и пленных И выдать боевые корабли.
Затем, за оскорбление послов, С учетом также нынешних условий, Карфаген возмещение двойное Для наших разоренных городов Нам должен будет выплатить в теченье, Ну, скажем так, пятидесяти лет. В конце концов, карфагенский Совет Ответить должен за свои решенья.”
