Среди монет, обнаруженных на полах погибших помещений первого строительного периода, по данным И.А.Антоновой, не было экземпляров, датирующихся временем позднее 237 г . А из надписи 250 г . о восстановлении на территории цитадели схолы принципалов можно заключить, что к этому времени работы здесь уже были в основном завершены. Следовательно, разрушение и реконструкция построек на территории цитадели относятся к промежутку времени между 237 и 250 гг.

Поэтому можно предполагать, что внезапные и единовременные разрушения на территории цитадели, прослеженные археологически, были вызваны землетрясением, после которого были проведены восстановительные работы. На возможность землетрясения указывают трещины сейсмического характера, обнаруженные на оборонительных сооружениях и ядре башни XVII. Ко времени после землетрясения И.А.Антонова относит работы по обновлению и перестройке оборонительных сооружений в юго-восточной части города, что косвенно подтверждается надписью 245 г ., в которой говорится о постройке башни.

В связи с этим весьма показательны данные источников, сообщающих в том, что в 236/237 гг. сильные землетрясения имели место на территории Каппадокии и Понта. Сейсмическая волна от них, как и после землетрясения 480 г ., могла докатиться до Таврики, в результате чего пострадали оборонительные сооружения Херсонеса и постройки на территории цитадели города. Именно этими событиями, скорее всего, следует объяснять рабо­ты по укреплению оборонительных сооружений Херсонеса и возведение новых построек на месте разрушенных, которые по археологическому материалу и эпиграфичес­ким памятникам относятся к 40-50-м гг. III в.

Таким образом, на основании имеющихся данных первый строительный период на территории римской цитадели Херсонеса может быть датирован серединой II в. - 237 г ., а начало второго следует относить ко време­ни сразу же после землетрясения. К сожалению, пока не совсем ясной остается верхняя хронологическая граница этого строительного периода, но, по имеющимся дан­ным, она не выходит за пределы второй половины III в.

Строительные комплексы первых веков н. э. на территории цитадели Херсонеса. В 1926-1928 гг. К.Э.Гриневичем был раскопан фундамент большого зда­ния, расположенного вдоль 19 куртины, между так на­зываемой базиликой Леонтия (часовней ХII-ХIII вв.) и башней XVI. Здесь открыто шесть почти одинаковых по размерам прямоугольных помещений, а раскопками И.А.Антоновой впоследствии было установлено, что поме­щений было не шесть, а восемь.

В восточной части здания имелся узкий коридор, от­деленный от южной части помещений. Самое западное

из раскопанных помещений было вдвое уже остальных. Южная стена этого здания проходила под углом к 19 кур­тине и была общей для всех раскопанных помещений. Все они имели выходы с северной стороны, в сторону не раскопанного участка. На основании материала здание исследователем датировано II-III вв. В засыпи помещений была обнаружена черепица с клеймами УЕМI и XI Клавдиева легиона, которой была перекрыта крыша здания. В 1962 г . раскопки комплекса, открытого К.Э.Грине­вичем, были продолжены В.В.Борисовой. К юго-востоку от продольной улицы, открытой в 1959 г ., было раскопа­но еще шесть аналогичных помещений, которые с севера были ограничены поперечной улицей, а с юга, как счи­тала исследовательница, вероятно, двором, куда выходи­ли дверные проемы помещений, исследованных в 1928 г . По мнению В.В.Борисовой, комплекс, открытый на тер­ритории цитадели, представлял собой здание с двумя рядами прямоугольных помещений и двором, распола­гавшимся между ними. Однако И.А.Антонова считала, что все входы были обращены на северо-восток, а казарменные помещения разделял не двор, а продольная улица, доходившая до центральной осевой магистрали цитадели. В восточном конце этого здания в 1991 г . раскопано еще четыре однотипные по площади и устройству двухкамерные помещения, которые являлись продолжением ряда построек казарм, исследованных В.В.Борисовой. Как и в других постройках первых веков на территории цитадели, здесь было выявлено два строительных периода.

При раскопках комплекса повсеместно встречался фрагментированный амфорный материал II—III вв., а обломки IV в. представлены незначительным количеством экземпляров. Среди других находок следует упомянуть фрагмент стенки мортария с латинским клеймом и бронзовой фибулы в форме свастики, окончания которой были украшены стилизованными изображениями конских голов. Эти предметы, вне всякого сомнения, связанные с римским военным бытом, подтверждают вывод о том, что описанные комплексы помещений следует рассматривать в качестве казарм римского гарнизона, расквартированного на территории цитадели города.

На основании стратиграфических наблюдений И.А.Антоновой, первый строительный период может быть отнесен ко времени со второй половины II в. до 40-х гг. III в., а второй - с середины III в. до его конца. После прекращения функционирования здания казарм на месте помещений была построена известеобжигальная печь, в устье которой был обнаружен материал V—VII вв. Позднее они были перекрыты большим военно-административным зданием IХ-Х вв., возведенным на центральной осевой магистрали цитадели.

По своей планировке и внутреннему оформлению два ряда помещений, раскопанных К.Э.Гриневичем, В.В.Борисовой и И.А.Антоновой, безусловно, могут быть интерпретированы в качестве нескольких бараков (contubernia), расположенных в два ряда и предназначавшихся для жилья римских солдат. В справедливости такого заключения убеждают многочисленные здания казарм центурий, открытые повсеместно в процессе раскопок на территории провинций Римской империи.

Однако, отмечая близость раскопанных на территории цитадели помещений казармам римских центурий, следует указать, что если в стандартной центурии, остатки которых открыты на территории римских лагерей, насчитывалось десять или больше блоков-contubernia и один блок, где жил центурион, то в Херсонесе в северном ряду открыто пока только пять блоков (contubernia) с коротким тамбуром и жилым помещением, а также шесть помещений приблизительно одинаковой площади, соединенных между собой дверными проемами. Южный ряд казарменных помещений, располагавшихся вдоль 19 куртины, в западной части имел, видимо, два жилых блока, дверные проемы которых выходили в общий тамбур. Исходя из этого, можно констатировать, что при строительстве казарменных помещений на территории цитадели прослеживается определенное своеобразие планировки.

Если бы рассматриваемые здания были открыты на территории классических римских военных лагерей, то комплексы западных помещений обоих рядов построек можно было бы определить как жилые помещения, которые занимали центурионы. Но сейчас установлено, что в самом Херсонесе в подчинении военного трибуна находился лишь один центурион, который руководил римскими военнослужащими на территории города. Следовательно, есть основания предполагать, что указанные помещения занимали иные категории должностных лиц, по своему положению стоявших между простыми солдатами и центурионами.

Эпиграфическими памятниками в составе римского гарнизона в Херсонесе фиксируются принципалы, которые выполняли обязанности унтер-офицеров, занимая по своему служебному положению ранг между центурионами и простыми солдатами. В римской армии принципалы освобождались от тяжелой повседневной солдатской работы. В зависимости от своего ранга, как специалисты они служили в различных армейских учреждениях: от штабов разного уровня до исполнения поручений обычных центурионов.

Среди римских военнослужащих, известных в разное время по херсонесским надписям, к разряду принципалов могут быть отнесены трубач XI Клавдиева легиона, знаменосец, врач и бенефициарии консуляра. А в 250 г . на территории цитадели за счет командира херсонесской вексилляции Марка Ратина Сатурнина была восстановлена схола принципалов - здание, где проводили свой досуг младшие офицеры. Учитывая, что эта постройка существовала здесь и ранее, в составе военнослужащих, расквартированных в Херсонесе, принципалы занимали довольно заметную роль.

По своему положению указанные унтер-офицеры в римской армии стояли выше простых солдат. Поэтому

и жить они должны были отдельно от легионеров или военнослужащих вспомогательных войск. В римских военных лагерях принципалы занимали отдельные блоки,<расположенные рядом с помещениями обычных солдат. Это позволяет атрибутировать северо-западные блоки казарменных помещений, раскопанных на территории цитадели, как помещения, отведенные для размещения принципалов.

В восточной части цитадели казарменных зданий не сохранилось, поэтому трудно что-то определенное сказать о суммарном количестве римских военнослужащих, живших на территории цитадели. Но наличие на территории современной Балаклавы остатков довольно большого кастелла, где могли размещаться основные силы римских войск, и сравнительно небольшие размеры территории цитадели Херсонеса позволяют заключить, что здесь постоянно находилось в общей сложности никак не больше сотни римских военнослужащих разного ранга, а также штаб вексилляции.

В 1958-1959 гг. в ходе работ под руководством В.В.Борисовой был исследован участок цитадели от XVI башни до калитки в 18 куртине, где было раскопано здание, которое занимало площадь около 90 кв. м и неоднократно перестраивалось, увеличиваясь за счет близлежащей улицы. Самым большим было угловое помещение с выходом на продольную улицу. В восточном углу и на юго-восточной стене сохранились остатки штукатурки со следами фресковой живописи. В помещениях обнаружен разнообразный керамический материал II—IV вв., коллекция кровельной черепицы с латинскими клеймами, а также бронзовые и серебряные монеты времени правления Севера Александра (222-235), Юлии Домны, Гордиана III (238-244) и Аркадия (395-408).

Это здание, по мнению В.В.Борисовой, не было рядовой казармой, а являлось резиденцией какого-то должностного лица из состава римского гарнизона города и функционировало на протяжении II — начала IV вв. С этим заключением нельзя не согласиться. Но, к сожалению, имеющийся материал не позволяет окончательно решить вопрос, кому конкретно оно принадлежало. Однако месторасположение описанного комплекса рядом с казарменными помещениями, наличие расписной штукатурки и дверной проем, выходивший из него на улицу, в сторону казарм, позволяют утверждать, что это были именно жилые помещения.

Необходимо обратить внимание и на то, что данное здание состояло из двух, а позднее - из трех помещений. Это не позволяет атрибутировать его в качестве жилья более или менее высокого должностного лица римской военной администрации. Сравнительный материал позволяет предполагать, что здание у XVI башни мог занимать центурион, который руководил повседневной жизнью солдат херсонесского гарнизона.

В Херсонесе, наряду с центурионами, известны триерархи Мезийского Флавиева флота, которые по своему должностному положению были близки к армейским центурионам. Вряд ли они во время стоянки в херсонесской гавани жили на кораблях или занимали помещения, расположенные в казармах военнослужащих сухопутных войск, так как составляли определенную замкнутую группу, подчиненную непосредственно командующему всеми римскими вооруженными силами в Таврике. Поэтому не исключено, что раскопанное у XVI башни здание могло быть резиденцией, где размещались флотские офицеры.

В ходе раскопок в цитадели было раскопано большое прямоугольное здание, в котором выделено два строительных периода. Фронтальные его фасады обращены: южный - к главной поперечной улице, северный - к площади, располагавшейся в северо-западной части цитадели. Здание с трех сторон было окружено портиками с колоннадами, хотя не исключено, что с северной стороны, где прошла стена здания IX в., портика не было.

Стволы колонн, вероятно, были деревянными. Но нельзя исключить и того, что колонны были изготовлены из местной породы известняка, базы которых были

обнаружены в портике здания второго строительного периода, первоначально могли использоваться для колоннады  постройки.  Портики имели  черепичную крышу. Здание разделено поперечными стенами на три помещения, неравные по площади. Поперечные стены продолжались в портиках, разделяя их на небольшие отсеки.  В центральном отсеке западного портика пол имел каменную вымостку, а в остальных отсеках он был твердым, глинобитным. Вход во все помещения, видимо, располагался со стороны портика. В северном помещении на уровне пола найдено большое число фрагментов известковой       штукатурки  хорошего качества с гладкой поверхностью, со следами полихромной росписи, а также карниза. Здесь же, на полу, лежало очень большое круглое ядро с высеченными на нем буквами.

В помещениях первого строительного периода обнаружен разнообразный археологический материал, который датируется в пределах II -первой половины III вв., а также монеты. Это тетрассарий с изображением на лице-       вой стороне Девы в рост 161-               

181 гг. и монеты времени Септимия Севера - 193-211 гг. Наиболее поздние монеты из слоя первого строительного периода не выходят за пределы первой четверти III в.

Здание первого строительного периода внезапно погибло в первой половине Ш в., но в скором времени было восстановлено на том же месте. Стены здания второго строительного периода с западной стороны перекрывали стены здания предшествующего периода и были пристроены вплотную к ним или возведены на очень небольшом расстоянии. В отличие от здания первого строительного периода, оно содержало два ряда помещений, по три в каждом. В вышележащих слоях были найдены крупные прямоугольные тесаные блоки. Они могли принадлежать облицовке разрушенных стен здания второго строительного периода. Вдоль фасада здания, как и в здании предыдущего строительного периода, были портики, кровля которых поддерживалась колоннадой. Судя по месту колонны у северо-западного угла, портик мог быть и на северном фасаде, но не ясно, на всем ли его протяжении. Зафиксированы места установки шести колонн вдоль западного и южного фасадов.

Южное помещение восточного ряда имело крыльцо, которое выходило за линию стены. Порог крыльца представлял хорошо тесаную плиту с прямоугольной выемкой. Пространство между стеной и плитой выровнено

заливкой известкового раствора. С внешней стороны плиты порога найдена лежавшая на боковой стороне часть ствола колонны. Разница в размерах с остальными колоннами, вероятно, указывает на отсутствие портика с восточной стороны. Археологический материал в слое второго строительного периода немногочисленный. Монеты представлены выпусками 222-235 гг. При этом следует подчеркнуть, что в том же горизонте в соседних постройках нумизматический материал датируется 240-250 гг.

На основании того, что описанные здания первого и второго строительных периодов являются наиболее торжественными среди построек, раскопанных на территории цитадели, И.А.Антонова считала возможным рассматривать его как административный центр херсонесской вексилляции второй половины II - первой половины III вв. Причем, на основании находки в цитадели латинской строительной надписи 250 г ., исследовательница полагала, что, видимо, именно это здание можно отождествлять с преторием или принципией, где располагалась схола принципалов, восстановленная под руководством центуриона I Италийского легиона Марка Ратина Сатурнина.

Однако вряд ли такой вывод можно считать в доста­точной степени аргументированным. Как хорошо извест­но, претории и принципии римских военных лагерей уже со второй половины I в. имели достаточно устоявшу­юся планировку. Главным ее элементом были внутренние дворы, вокруг которых по периметру концентрировались помещения различного назначения, в том числе и схолы. В противоположность этому, в так называемом админис­тративном здании херсонесской вексилляции и первого и второго строительных периодов внутренний двор отсут­ствовал, и состояло оно из двух рядов сравнительно не­больших помещений, окруженных колоннадой. Что же касается вывода о парадном характере помещений, сде­ланном на основании наличия здесь расписной штука­турки, то следует заметить, что аналогичной штукатур­кой были покрыты стены не только этого здания, но и соседних с ним помещений, предназначавшихся для размещения солдат. Помимо этого, размещение так называемого административного здания херсонесской вексилляции в северо-западной части цитадели, рядом с казарменными помещениями и термами, также не поз­воляет видеть в нем преторий или принципию, которые в римских военных лагерях находились преимуществен­но в центре. Преторий был резиденцией легата легиона, а в Херсонесе высшим военным должностным лицом был трибун, и для его размещения должна была быть возве­дена постройка иного плана.

Естественно, в данном случае нельзя механически переносить на Херсонес те принципы планировки воен­ных лагерей, которые сложились в практике военного строительства в провинциях. В то же время, несмотря на определенные нормы, планировка римских военных лагерей в зависимости от различных обстоятельств и вре­мени варьировалась, хотя наиболее общие ее принципы оставались на протяжении веков неизменными. Приме-

ром этого может служить Херсонес. Здесь римские воен­нослужащие располагались в пределах античного города, чем, безусловно, объясняется определенная специфика в размещении построек на территории цитадели. Но, учитывая тот исключительно важный факт, что на огром­ных территориях, входивших в состав Римской империи, с завидным постоянством повторяются одни и те же эле­менты застройки римских военных лагерей (принципии, претории, термы, казармы и др.), при интерпретации построек римской цитадели Херсонеса все же следует исходить из более или менее устоявшейся практики воз­ведения тех или иных военных построек. Описанный комплекс по своему планировочному решению наиболее близок к арсеналу, где хранилось вооружение и военные припасы, а также материалы для ремонта метательных машин. Такие арсеналы археологически зафиксированы в процессе раскопок на территории западных провинций Римской империи.

Не так давно в Херсонесе была обнаружена надпись, свидетельствующая о том, что в 250 г . препозит херсо­несской вексилляции Марк Ратин Сатурнин, видимо, на территории цитадели, на свои средства восстановил scholae principalium. Схолы выполняли роль своеобраз­ных клубов и одновременно являлись святилищами младших офицеров. Они украшались стенной росписью, алтарями и статуями (в том числе и с надписями), воз­двигнутыми членами такого клуба различным божест­вам. Наиболее яркий пример этого - scholae, раскопан­ная в Ламбесисе на территории Нумидии, в северной части которой стоял ряд алтарей и других монументов. Аналогичные scholae эпиграфическими памятниками засвидетельствованы в Аквинке, Карнунте, Бригеции, Мизене, Лугдуне, Риме, Виминиции. Археологически схолы частично или полностью исследованы в Новизиу-ме, Инчтатхиле, Карнунте, Ветере, Церлеоне. А теперь, исходя из содержания надписи 250 г ., наличие scholae principalium эпиграфически засвидетельствовано в Хер­сонесе. На основании содержания надписи можно уве

ренно говорить, что это сооружение было построено еще во второй половине II в., а после землетрясения второй четверти III в. было восстановлено.

К сожалению, пока нельзя более или менее уверенно связать какие-либо строительные остатки, исследованные на территории цитадели, со scholae principalium. Но имеется ряд косвенных данных, позволяющих в предположительном плане локализовать это сооружение, а может быть, и местонахождение принципии, в комплекс которой могла быть включена scholae principalium.

При раскопках средневековых терм на южной площади цитадели в 1990 г ., начало функционирования которых есть основания относить к VI в., в вымостке пола фригидария были обнаружены упоминаемая выше надпись 250 г . и почетный декрет в честь Т.Аврелия Кальпурниана Аполлонида. Отсутствие на месте терм строительных остатков более раннего времени позволяет, с известной долей вероятности, предполагать, что перед возведением терм VI в. находившиеся здесь здания II-III вв. были разобраны, а камень пошел на сооружение новой постройки. Исходя из этого, можно предположить, что именно где-то на южной площади цитадели или рядом с ней во II-III вв. располагалось здание scholae principalium или здание принципии со схолой. Естественно, категорически настаивать на этом сейчас нельзя, так как

вряд ли на территории цитадели Херсонеса имелся лагерный форум, как это было в классических легионных лагерях. Ведь здесь в цитадели дислоцировалась лишь римская вексилляция, а не легион, чем и были обусловлены особенности ее застройки. Однако концентрация указанных надписей в термах VI-VIII вв. косвенно указывает на возможность именно такого расположения схолы.

Помимо казарменных помещений и зданий, предназначавшихся для размещения командного состава херсонесской вексилляции, а также scholae principalium, наиболее интересным комплексом, раскопанным на территории цитадели Херсонеса, являются термы.

Термы были открыты в 1906 г . к востоку от башни XIX. В начале 70-х гг. XX в. работы в этом районе были продолжены, что позволило не только полностью открыть весь комплекс, но и проследить историю его строительства и функционирования. Впоследствии помещения терм, раскопанные К.К.Косцюшко-Валюжиничем, получили порядковые номера 2, 8, 9.

Помещения 8 и 9 на два метра выступают к востоку за внешнюю стену остальных помещений терм. Все стены, кроме западной, сложены из крупных тесаных блоков, но в настоящее время сохранились плохо. Наличие столбиков квадратного кирпича в помещениях 8 и 9 свидетельствует в пользу вывода о том, что они могут быть атрибутированы как кальдарий (пом. 9) и тепидарий (пом. 8). В помещении 9 зафиксировано устье печи, сделанной в западной стене на расстоянии одного метра от башни XIX.