Наутро я и Публий Сципион Отправились на встречу с Ганнибалом. Карфагенская армия стояла Чуть севернее Замы. С трех сторон Вокруг тянулась плоская равнина, А сзади поднималась цепь холмов, Там находился лагерь. От него Я расстоянье оценил примерно До римской ставки в восемь-девять миль. Практически на равном расстоянье Меж римским и пунийским лагерями, Тек мутный высыхающий ручей.
Туда противники в условленное время, Оставив лошадей и свой эскорт На некотором разумном удаленье, Направились (я шел в сопровожденье), Чтоб встретиться и застарелый спор Меж римской и карфагенской державой Теперь, быть может, миром разрешить. И это бы обоих их покрыть Могло бы несравненно большей славой, Чем в случае победы одного, Пусть даже и блистательной победы. Такую мысль я римскому стратегу, В той степени, насколько это мог, Внушал, пока мы ехали сюда.
И вот стратеги встретились. Вначале Минуты две противники молчали, И каждый с изумлением взирал На своего соперника. В смущенье Я отступил на пять шагов назад. Мне показалось, что обоих взгляд Был полон непритворным восхищеньем Пред гением и славою другого. Вот так впервые встретились они, Два величайших воина, вожди Двух издавна враждующих народов.
Ни тот и ни другой как полководцы Не знали поражений до сих пор. Но если не решить теперь их спор, То завтра одному из них придется Впервые уступить и перестать В глазах всех прочих быть непобедимым. Я чувствовал, что мне невыносимо За их немой беседой наблюдать, Казалось, это будет длиться вечно. Молчание нарушил Ганнибал. “Что ж, римлянин, я не предполагал, Что нам судьба подарит эту встречу.”
“Да, – отвечал на это Сципион, – Под Римом ты рассчитывал едва ли, Что десять лет спустя уже Карфаген Войсками Рима будет осажден.”
“Да, это так, шестнадцать лет назад Я перешел с войсками Пиренеи, И вторгся через Альпы в ваши земли... Мне было почти столько же тогда, Сколько тебе сегодня, Сципион. Тебе же было только восемнадцать, И ты обычным воином сражался, Когда впервые я с твоим отцом, Едва спустившись с Альп, вступил в сраженье. При Требии, затем при Тразимене Несли вы с каждым разом от меня Все более тяжелые потери. И, потерпев три крупных пораженья, Вы выбрали диктатора, вождя, Имевшего в теченье полугода Почти неограниченную власть. И что же, он позволил разорять Мне ваши земли, а военным долгом Считал бездействие. Против меня бороться Он почитал безумием в бою, И, сохранив так армию свою, Был признан величайшим полководцем. Затем всю молодежь и ветеранов Решил собрать в едином войске Рим, Два консула командовали им, Когда я разгромил его при Каннах. Тогда мне было только тридцать лет, Я представлял, что вскоре завоюю Весь круг земной. Передо мной Капуя Ворота распахнула и Тарент.
Еще недавно, стоя у Аньена, Я мог оттуда ясно различить Защитников мелькающие шлемы И ряд зубцов на внешних римских стенах И разве только не взошел на них.
И вот теперь я здесь, перед тобою, Просить явился мира у тебя, Когда уже пунийская земля Охвачена жестокою войною.
Подумай, Сципион, моя судьба Тебе послужит пусть предупрежденьем, Ведь от вершины славы до паденья Длина пути не более шага. Ты повторяешь пройденный мной путь, Ну так остановись, ты у вершины! Ты смог уже добыть победу Риму, Так мир ему с Карфагеном добудь! Не искушай ответом непреклонным, Прошу тебя, терпения богов, Пока еще к тебе столь благосклонных. Ты, кажется, уже достиг всего, По крайней мере, мир в твоих руках. Исход же новой битвы ненадежен. Даруй же мир, пока еще возможно, И ты стяжаешь славу на века Прошу тебя, терпения богов, Пока еще к тебе столь благосклонных. Ты, кажется, уже достиг всего, По крайней мере, мир в твоих рукы ненадежен. Даруй же мир, пока еще возможно, И ты стяжаешь славу на века!”
